Приветствую всех кто посетил наш сайт!
Мысли вслух!
Настоящее искусство не имеет ни цели, ни намерения. Чем упорнее мы будем
учиться бить, чтобы как можно более точно и сильно ударить, тем меньше будет у
нас получаться, и тем дальше будет уходить от нас само понимание удара. Нам
кажется, если мы чего-то не делаем, то этого и не произойдет. То есть, чем
сильнее мы будет бить, чем сильнее мы будем напрягаться для удара,тем с
меньшей долей вероятности мы получим правильный удар.
***
Без дыхания нет санчин. Дыхание основа всего. Если вы начинаете обучение без
правильного дыхания, вас трудно будет убедить, что основные ваши успехи
связанны именно с тем ,как вы дышите.
***
Иногда во время тренировок нам кажется, что мы идем в правильном
направлении. Но потом мы испытываем крушение собственных усилий и это
правильно. Мы должны были сначала пережить крушение собственных усилий,
прежде чем схватиться за ту помощь, которую нам даст учитель. Когда и какую
помощь вам дадут, мастер решит сам. Потому что нас, как и любого ученика,
мастер знает гораздо лучше, чем мы знаем самих себя. В душах своих учеников он
читает гораздо больше, чем возможно нам кажется.
***
При исполнении санчин мышление не требуется. В поединке важно не
размышлять о том, что делать, не думать как это осуществить! Хороший удар
только тогда бывает гладким, когда он удивляет даже самого бойца. Он должен
происходить так, как будто этот удар делает кто-то другой.
***
Я старался выполнять ката санчин в большом напряжении, но это оказалось
абсолютной не правдой, чем больше я напрягался, тем больше я терял свободу
действия. Гармония “го” и “дзю”, должны быть всегда!
***
Обратите внимание на то, как маленький ребенок держит протянутый ему палец.
Он хватается так крепко, что мы удивляемся силе маленького кулачка. Но когда
он отпускает палец, то это происходит без малейшего толчка. Знаете почему?
Потому что ребенок не думает, так: сейчас я отпущу палец, чтобы потрогать
другие предметы. Абсолютно спокойно и необдуманно он переходит от одного
действия к другому.
Также должно быть и при выполнения ката санчин, одно действие должно
сменять другое, без напряжения и дополнительных специальных действий.
***
При исполнении ката санчин мы пытаемся отогнать мысли и лишнее напряжение,
но оно само уйдет в процессе тренировок. Все лишние действия, превращаются в
размытый шелест, к которому человек сначала прислушивается вполуха, а потом
воспринимает только как легкую помеху, что-то вроде шума моря, который, едва к
нему привыкнешь, перестаешь замечать вообще.
***
При исполнении ката санчин, дыхание занимает важнейшее значение. Что знает
человек? Только то, что он дышит. Никаких специальных знаний применять не
надо, так как при постоянном тренинге ката санчин дыхание само по себе
замедляется. И потребление воздуха становиться всё более экономным и более
глубоким, и в конце концов совершенно перестаёт отвлекать внимание на себя.
При ровной смене вдохов и выдохов, грань между ними пропадает и появляется
ровность. Но радоваться этому не надо. Так как это чувство может быстро
потеряться. Всегда появляется вездесущий Мистер Случай, который привносит
настроение, желания, разные заботы, даже просто бегающие мысли могут отвлечь
вас. И чем больше вы будете их гнать от себя, тем более они будут навязчивы. Но
если вы будете дышать дальше также спокойно и уверенно, эти помехи вам не
угроза. И постепенно вы будете впадать в некое состояние, которое можно
описать как расслабленное внимание, или мягкая бдительность. Когда вы всё
видите, слышите, но, как бы смотрите на всё со стороны.
***
При постоянной практике санчин, появляется очень интересное и
нужное состояние. Это состояние, при котором человек не думает ни о
чём конкретном, ничего не планирует, ни к чему не стремится, ничего не
хочет и не ждет. Но при этом он знает, что благодаря приобретенной
через практику санчин внутренней силе, способен на возможное и
невозможное, — именно это состояние без намерений и своего «я»
можно смело назвать пустота в наполненности и наоборот,
наполненность в пустоте!
***
Даже если на определённом этапе ученик еще не осознает значение
своего (выполнения санчин), он окончательно убеждается, почему
практика санчин также как и всё традиционное карате не может
считаться спортом или физическим упражнением. Он понимает, почему
должен добросовестно повторять и повторять то, что можно освоить
технически. Если всё зависит от того, насколько человек, забыв о самом
себе, стал работать над собой без определенной цели и подчинил себя
процессу, тогда внешние проявление техники должно проявляться само
собой, для этого не нужно ни направляющего, ни контролирующего ума.
***
На Окинаве, на занятиях достигается безусловное овладение формами.
Основополагающие этапы таких занятий: введение, повторение и
повторение, повторения на более высоком уровне. Это касается только
тех искусств, которые основаны на традициях.
Почему же, несмотря на изначально восторженное отношение ко всему
новому, японские искусства в основе своей оказались не затронутыми
современными формами ведения занятий?
Ответ на этот вопрос дать нелегко. Для этого нужно попытаться
рассмотреть стиль обучения и стиль подражания. Японский ученик
привносит в процесс обучения три вещи: хорошее воспитание,
страстную любовь к выбранному искусству и почитание наставника,
чуждое всякой критики.
Отношения учитель — ученик с древних времен, входят в систему
основополагающих связей и подразумевают высокую степень
ответственности учителя, выходящую далеко за рамки преподаваемого
им предмета.
Сначала от ученика не требуют ничего, кроме добросовестного
подражания тому, что делает учитель, который не использует
пространные поучения и объяснения, а ограничивается краткими
указаниями и не рассчитывает на то, что ученик будет задавать
вопросы. Учитель спокойно смотрит на осуществляемые на ощупь
усилия, не надеясь на самостоятельность и предприимчивость, и
терпеливо ждет роста и созревания. У обоих есть время, учитель не
подгоняет, а ученик не торопится.
Учитель далек от желания сразу же пробудить в ученике художника,
он считает своей первой задачей сделать из него умельца, который сам
овладевает ремеслом. Ученик идет навстречу этому намерению,
неустанно демонстрируя прилежание. Как будто ни на что не претендуя,
он в якобы тупой покорности позволяет нагружать себя, чтобы в течение
многих лет приобрести опыт и уяснить, что формы, которыми он
полностью овладел, больше не подавляют его, а освобождают. День ото
дня, благодаря добросовестному наблюдению, он становится все более
способным не только без устали технически следовать всем внушениям,
но и позволять внушениям проникать в себя.
А что вдохновляет его на то, чтобы на каждом занятии с одной и той же
непоколебимой настойчивостью, педантично повторять этот процесс без
малейших отклонений и предлагать ученикам подражать ему? Он
придерживается дошедших из глубины веков обычаев, так как по
собственному опыту знает, что подготовка к работе одновременно еще и
настраивает его. Благодаря созерцательному покою, с которым он
вершит свою работу, появляются определяющие успех его дела
расслабленность и уравновешенность всех его сил, собранность и
присутствие духа, без которого не получится ни одного истинного
произведения искусства. Не имея никаких намерений, он погружен в
свое дело, приближается момент, когда его произведение, которое он
видит своим внутренним взором, осуществится как бы само по себе. Как
шаги и позиции при стрельбе из лука, так и другие формы и иные
прелюдии имеют тот же самый смысл.
Если способности соответствуют переходу на новый уровень, то ученика
на его пути к овладению искусством поджидает опасность, которой
удается избежать очень и очень редко. Речь идет не о тщеславном
довольстве самим собой (потому что к подобному культу собственного
«Я» в Восточной Азии вряд ли кто-либо склонен) — гораздо сильнее
опасность остановиться на том, что он умеет и чем является, на том, что
подтверждает его успех и обещает славу. То есть опасность вести себя
так, как будто художественное существование и есть настоящая,
самодостаточная форма жизни.
Учитель это предвидит. Осторожно и с тончайшим искусством ведения
души он пытается своевременно устранить угрозу и помочь ученику
освободиться от самого себя. Для этого он, опираясь на опыт, который
уже приобрел ученик, незаметно и так, словно этот вопрос достоин лишь
мимолетного упоминания, указывает на то, что любое истинное
произведение искусства рождается только в состоянии полной
бессамостности, когда деятель уже не может более пребывать “самим
собой” ,«передачей светильника», как выражаются буддисты. «Как от
горящей свечи зажигают другие свечи», так учитель переносит дух
истинного искусства от сердца к сердцу, чтобы сердца эти стали
просветленными. Если это ученику суждено, он вспомнит, что важнее
всех восхитительных видимых глазу произведений, творение скрытое,
которое он должен создать, если ему предназначено исполнить свое
произведение, именно как художнику.
Автор статьи не берет на себя какую либо ответственность, связанную с тем что при использовании всех статей данного сайта, кто-то получит травму!
Статья вышла большая, и хоть я далеко не все свои мысли изложил, пришлось ее разделить на две части!
Мой путь продолжается!
Коробов С.В.(5 дан) Окинава Годзю рю карате до.
Основатель и руководитель клуба «Black Fox».
Официальный представитель КЕНБУКАН в России
Крепкие, мускулистые, с холодными глазами и точными движениями, выверенными в изнуряющих упражнениях с оружием, боях голыми руками, не слишком молодые, а как раз в самом опасном возрасте – матерые, опытные, умелые.
Ю. Никитин «Святой Грааль»
19.02.2024
